Виражи чужого мира - Страница 84

— То есть… Терезис знал, что за нами следят, и сам на это согласился?! — складывала я в одну картину то, что раньше было непонятно.

— Знал, — Сухо сообщил Викторис, — а ты его теперь за это будешь…

Он замялся, а я смотрела и думала, как это все-таки тяжело, постоянно жить в таком напряжении. Все время пытаясь одновременно решать кучу разных проблем, угодить эвинам, усилить и защитить ковен, сохранить в своем мире стабильную, спокойную жизнь и тщательно проследить чтобы простые жители ни в коем случае не догадались, что все их благополучие зависит от маленькой случайности. Совпадения границ двух разных миров, в один из которых так мечтают уйти белокурые воины.

— Да ничего она ему не сделает, с чего ты взял, — заступилась за меня Янинна, и я вдруг начала понимать, почему так часто слышу это имя.

И почему посыльные и служанки бегут к ней с вопросами и проблемами, а то и просто перекусить. Но за то, что эрг подозревал меня в особой стервозности, сказала совершенно не то, чего она от меня ждала.

— Обязательно сделаю, — пообещала я задумчиво, выдержала паузу и добавила, — Прямо с утра и начну. Нарежу… полную миску салата с самой жирной сметаной. И пойду кормить этого баламута, потому что он мне еще должен пару объяснений.

Полюбовалась на сдерживающую смех Янинну и посуровевшего мага, осуждающе на нас поглядывающего.

— Ты так и не ответила на вопрос.

— Да ни о чем мы не разговаривали! Они спали… я прошла потихоньку на кухню, нашла тортик… и случайно уронила крышку. Правда случайно, выскользнула. А он пробежал такой злой и заорал… что я тут делаю. Ну, я и ответила. Тут пришел Тер… в общем, я их обоих выгнала.

В этот момент я очень хорошо вспомнила… то чувство… обиды и боли… которое резануло по сердцу, когда я решила, что на диване спит Гайтола. И обомлела. Мне, конечно, еще не случалось испытывать такое по отношению к парням… но что значит это чувство — я отлично знала. Как все дети ревновала… когда на папу слишком активно вешались студентки, ассистентки и поварихи.

И в таком случае я просто обязана знать… чем же таким колданул меня этот жук, и что такое вообще, это их запечатление?! Ну и разумеется, как мне от него избавиться, потому что никакой любви я в этом мире не собираюсь заводить принципиально. У меня задача минимум — научиться ходить по мирам так, чтоб не попадать под машины, и максимум, найти способ снова прописаться в родном мире.

— А за что выгнала? — оказывается, Викторис еще ждет ответа.

— Они как-то нехорошо смотрели на мой тортик, — сказала я почти правду.

— Ну еще бы… — вдруг хихикнула Янинна, — я его до полуночи пекла по заказу Дэса… и потом Бали сам отнес… они хотели утром отпраздновать твое возвращение…

Я ошеломленно смотрела на женщину и с каждым сказанным ею словом все отчетливее понимала, что сейчас она меня просто убивает. И вдобавок размазывает по коврику.

Потому что я сама украла у себя что-то… такое хорошее, доброе… светлое… чего в жизни уже не будет… никогда не будет…

Не будет ни того утра… и праздничного чаепития на троих… ни того тортика, которого я и вкуса-то не почувствовала… если честно. Никогда мне не вернуть сюрприза, который придумали и столь заботливо приготовили мне маги… а я их за это грубо выгнала… и давилась потом этим тортом в одиночку…

Ну, вот почему я такая… бестолковая… даже в той хижине не сразу поняла, почему так расстроился Терезис… Вот и сейчас сижу и хлопаю глазами… а эти двое смотрят и молчат… а мне и уйти неудобно… это же как признание… и смотреть на них нет никаких сил. Я закрыла от отчаяния глаза, в памяти почему-то возникла та хижина…

И раздался отчаянный вопль главы ковена:

— Таресса-а!

Но уже не было вокруг меня ни уютных стен маленькой комнатки, ни теплого света фонаря, ни мягкого дивана.

Было очень темно, неимоверно холодно и горько пахло дымом.

Ударило под колени что-то жесткое, и, больно ударившись бедром, я с размаху плюхнулась на твердую, неудобную кучу, ошеломленно разглядывая место, где очутилась. Надо мной раскинулось неприветливое черное небо с бледными искорками звезд и обкусанным зеленоватым яблочком луны. Обрамляли его черные силуэты деревьев, а ниже, когда глаза чуть привыкли к темноте, обнаружились непонятные темные кучки, пахнущие свежим пожарищем.

В душе потихоньку начинал нарастать ужас, этого места я не помнила абсолютно, и, как ни вертела головой в поисках знакомых ориентиров — не могла узнать ни одной детали.

Нужно было срочно бежать, но куда?

Обхватив себя руками, и потирая озябшие плечи, я лихорадочно перебирала в уме варианты.

В информаторий, к Викторису? Да ни за что. Тогда в башню? Рухнуть на рабочих? Я мигом представила эту картинку и несчастно сморщилась, можно бы, но ведь уже через три минуты добрый дядя Вик прибежит с разносом. Нет.

Так куда? В штаб? Ну, уж тогда лучше сразу во дворец, не придется болтаться два дня по морю. Но этот вариант я пока не желала даже рассматривать. Мирная жизнь по расписанию всегда вызывала во мне глухой протест.

Тонкий, горестный всхлип оторвал меня от раздумий, и в первый миг показался плачем выброшенного щенка. Впрочем, и во второй тоже, потому что исходил от темного бугорка, размером никак не больше собаки.

Вот только собак мне не хватало… — невесело вздохнула я, тут самой жить негде…

И тут бугорок заскулил еще раз, и кто-то почмокал успокаивающе, так, как чмокают иногда люди, успокаивая или подзывая собак. И издавать этот звук могло только человеческое существо.