Виражи чужого мира - Страница 69

Молча встав с подоконника, я решительно прошла мимо него в комнату, первым делом направилась к светильнику и прибавила свет на полную мощность.

И в тот же миг ошеломленно замерла, почти ослепленная взорвавшимся со всех сторон сиянием. Медленно повернулась, озирая развешенные по камину, креслам и конторке ожерелья, диадемы и прочую бижутерию в совершенно немыслимом количестве. А потом перевела взгляд на Найкарта, застывшего с невероятно самодовольной рожей, и не удержалась от ехидного вопроса:

— У вас новый год или ты ограбил Али-Бабу и пришел похвастаться?

— Таресса… — неверяще смотрел блондин, как я освобождаю одно кресло от металлома и усаживаюсь поудобнее, — это все тебе.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, — но не стоило так беспокоиться, я это не возьму.

— Почему?! — Да неужели он оскорбился?

— Не хочу.

Коротко обронила я, не желая уточнять, чего именно не хочу, получить эту кучу золота или отвечать на его глупый вопрос.

— Тебе приятно меня унижать, — посопев несколько секунд над обдумыванием моих слов, оскорбленно заявил блондин, — или ты вообще любишь играть чувствами мужчин?!

Начинается, вздохнула я устало, проходили уже. Сейчас обманутый в своих матримониальных надеждах ухажер начнет обвинять меня во всех собственных грехах.

Было у меня в последний год несколько чем-то схожих ситуаций. И самый запомнившийся случай произошел весной, когда, забежав в недорогое кафе выпить чашку чая, я натолкнулась на жгучего кудрявого брюнета ниже себя ростом, зато украшенного лысинкой и пузиком. Рассмотрев меня подробнее, красавчик развил просто бурную деятельность. Не слушая моих категорических возражений, громко приказал принести пирожных и напитков, сгонял водителя к машине и тот приволок дежурную помятую троицу бутонов в целлофане. После чего ухажер решил, что этого вполне достаточно, чтоб начинать договариваться о свидании. И ужасно рассвирепел, когда узнал, что никакого свидания не будет и быть не может. Его возмущенные крики догоняли меня еще несколько минут после того, как я вышла из кафе. С тех пор я взяла за правило уходить сразу же, если замечала хоть малейшие признаки такого поведения.

Жаль, тут уйти некуда… да и не тот это человек, что позволить просто уйти, понятно уже. Но и говорить ничего не хотелось, как-то очень неприятно объяснять человеку очевидные для тебя вещи. Поэтому я просто отвернулась и молчала, ожидая продолжения разборок. Думая лишь о том, работают в этом доме слова зейры или нет, и прибегут ли на зов маги.

Он ждал минут пять, потом одним движением собрал со второго кресла украшения, не глядя, ссыпал на стол и сел напротив.

— Можешь ответить, почему ты все время молчишь?

— Найкарт, это очень трудный вопрос.

— Почему?

— Потому что задан некорректно и подразумевает, что ты имеешь право чего-то от меня требовать. Ну, а если наглядно, поймай в лесу зайца и спроси его, почему он не хочет стать рагу?

— Что такое рагу?

— Тушеное мясо.

— Это плохой пример. Я же ничего от тебя не требовал и не собирался делать… рагу. Просто хотел тебя порадовать… все девушки любят украшать себя.

— Найкарт, а можно я задам один вопрос?

— Да — обрадовался он, — конечно.

— Все мужчины больше всего любят скакать на лошадях или есть такие, кто предпочитает гулять пешком? Или некоторым приятнее плавать на кораблях? А может, найдутся и те, кто обожает карабкаться по скалам или прыгать с них в море?

— Ну… я не знаю, — подумав, засомневался он, — ты хочешь сказать, что вообще не любишь украшения?!

— Найкарт… а тебе вообще не приходит в голову, что сначала нужно поинтересоваться… а какие у меня на этот счет принципы? Я, конечно, начинаю понимать, после сегодняшнего объяснения, что вы привыкли получать девушек на блюдце с голубой каемочкой. Маги приводят вам толпу запуганных и затурканных иномирянок, как овечек на убой, вы быстренько делите их и тащите по спальням.

— Но это не так… — вскинулся он и виновато опустил глаза, — внешне — похоже… но по сути совсем по-другому.

— Ты кому рассказываешь, — я даже опешила, — я сама там была и прекрасно помню свои ощущения. И безысходность и ужас и ненависть… да, я вас ненавидела так, что убила всех не задумываясь, если бы знала, что сумею сбежать. Жить почему-то хочется… знаешь ли.

— Но остальные… — заспорил, было, он и пораженно смолк, — и что… ненавидишь до сих пор?

— Начала вроде понимать… и жалеть, после рассказа учителя, но тут ты… со своей ювелирной лавкой и необоснованными претензиями. Тебе никогда не приходило в голову посмотреть на ситуацию не со своей колокольни, но и со стороны?

— Теперь начну, — вздохнул эвин, — но можно… один вопрос… последний?!

Конечно, я не могла не догадываться, что он захочет узнать, но со всей безнадежностью понимала, что в этой просьбе отказать нельзя, поэтому просто кивнула.

— Давай.

— У меня нет ни одного шанса… что когда-нибудь… пусть не скоро… ты сможешь ответить на мои чувства?

— Найкарт, — неподдельно изумилась я, — да откуда же мне знать? Я вообще не знаю, как повернется завтра моя жизнь. И полюблю ли я когда-нибудь кого-то — или нет. Точно знаю лишь одно… смазливой внешности и привычки совершать безрассудные поступки недостаточно, чтоб понравиться мне.

Он думал минут пять, я уже начала сомневаться, не слишком ли резко с ним обошлась, но эвин все же на что-то отважился. С минуту смотрел на меня изучающим взглядом, в котором сквозь тоску светилась непонятная решимость, потом встал с места и направился к двери. У самого порога обернулся, посмотрел еще раз, коротко и печально и сказал: